ГЛАВА V. ТРАГЕДИИ НА АТОМНОМ ПОДВОДНОМ ФЛОТЕ.
МЕДИЦИНСКАЯ СЛУЖБА
1. Так случается в море (К-429)
24 июля 1983 г. подводная лодка К-429 должна была выйти в море где на одном из полигонов Тихоокеанского флота выполнить торпедную стрельбу и глубоководное погружение. Командиром подводной лодки шёл капитан І ранга Н.М. Суворов (о его судьбе и судьбе его семьи зрители имели возможность увидеть телефильм в декабре 2009 года). При штатном личном составе корабля 86 человек в море вышли 124 человека (из основного экипажа шли 46 моряков, из второго экипажа – 55, из третьего – 7, в том числе врач – майор медицинской службы Анатолий Иванович Краснов). Кроме того, на борту подводной лодки находились 16 курсантов учебного отряда. Старшим на борту был начальник штаба дивизии Герой Советского Союза капитан І ранга А.А. Гусев.
Лодка вышла в море и дифферентовка её закончилась неудачно. Один из мичманов спутал направление движения вентиля. В результате ошибочных действий забортная вода поступила в ІІІ, ІV и V отсеки. Лодка затонула на глубине 45 м. Из-за попадания воды произошёл взрыв аккумуляторной батареи, были загазованы I, III, IV и V-й отсеки. В воздухе I отсека был хлор, в III, IV, V отсеках – хлор и угарный газ.
О чрезвычайной ситуации на лодке узнали от двух мичманов, вышедших через торпедные аппараты и сообщивших о случившемся пограничникам.
Старший медицинский начальник в районе спасательных работ полковник медицинской службы Э.Д. Руказенков и флагманский врач дивизии подводных лодок подполковник медицинской службы В.А. Голощапов отлично видели и понимали вероятность развития специфических заболеваний (баротравмы лёгких, кессонной болезни) у спасавшихся подводников, которые будут выходить из затонувшей атомной подводной лодки методом свободного всплытия.
Барокамер на кораблях, находившихся в акватории, могло не хватить для всех. Тогда было принято решение подготовить для рекомпрессии один из отсеков подошедшей к месту аварии подводной лодки.
Выход через торпедные аппараты носового отсека, где давление колебалось около 1,5 атм, осуществлялся достаточно организованно. Выходили по буйрепу. В I отсеке аварийной подводной лодки активно работал майор медицинской службы А.И. Краснов – он оказывал медицинскую помощь своим товарищам, сам держался уверенно и спокойно, принимал участие в инструктаже всех, готовившихся к всплытию, проверял их снаряжение. Сам майор медицинской службы А.И. Краснов вышел из лодки одним из последних. Герой Советского Союза капитан І ранга А.А. Гусев, обеспечив выход наверх командира - капитана І ранга Н.М. Суворова, сам покинул отсек, выйдя через торпедный аппарат методом затопления отсека.
Всплывших подводников быстро поднимали в шлюпки, раздевали, опрашивали, осматривали, давали настойку валерианы, учитывая их нервно-психическое состояние.
Очень сложная обстановка сложилась в VII отсеке. Торпедных аппаратов там не было. Выход был один – покидать лодку через аварийно-спасательный люк. В отсеке было два офицера, пять мичманов, 16 матросов, но никто из них опыта использования аварийно-спасательного люка даже в условиях учебно-тренировочной станции не имел. В то время спасательного люка-тренажёра на спасательно-тренировочных станциях не было и нет по сей день. Обучение проводится теоретически, а то и вовсе не проводится.
Когда сумели поднять основную массу личного состава и в VII отсеке остались два офицера и четыре мичмана, выяснилась знакомая картина – дыхательных аппаратов больше нет. Запросили их, отшлюзовали аппараты и два десятка банок сгущёнки. Богатство! Только, к сожалению, значительная часть аппаратов опять оказалась неисправной. Кто за это отвечает, неизвестно, но это уже печальная система!
Запросили дополнительно. Одели, вышли. В отсеке остался один мичман Баев В. Из нескольких бракованных аппаратов он собрал один. Он услышал, что Главком не приказывает, а просит по возможности не затоплять кормовой отсек, ибо это сильно затруднит подъём подводной лодки. Ничего подобного подводникам выполнять не приходилось – самого себя отшлюзовать через аварийно-спасательный люк! Но он сделал невозможное. На вопрос Главкома: «Как седьмой отсек? Затопил?, ответил «Нет», и в себя пришёл уже в барокамере. Мичман Василий Петрович Баев умер 13 января 2000 г. После тяжёлой болезни он не дожил до своего 40-летия 3 месяца и 19 дней.
Деятельность медицинской службы по организации медицинского обеспечения спасения личного состава затонувшей подводной лодки, была так оценена командованием. Майор медицинской службы А.И. Красной, до последнего момента находившийся на лодке среди своих товарищей, был переведён преподавателем на военно-морскую кафедру I-го Медицинского института в г. Ленинград. Флагманский врач дивизии подводных лодок, полковник медицинской службы В.А. Голощапов был назначен начальником Факультета для подготовки врачей Военно-Медицинской Академии им. С.М. Кирова. Очень нужны такие учителя и начальники для подготовки молодых флотских врачей!
В 2007 году в Санкт-Петербурге в издательстве «НИКА» вышла в свет книга «Дело Суворова. Тяжёлая авария или нравственная катастрофа». Авторы-составители – А.Г. Бабуров и З.В. Суворова (жена командира К-429), где подробно описана ситуация, когда 104 моряка-подводника сумели выйти из затонувшего корабля. В книге имеются уникальные документы и фотографии. Читателю-моряку они многое помогут понять.
2. Авария на подводной лодке С-178
Профессия моряка-подводника всегда считалась опасной, связанной с риском для жизни. Аварии на подводных лодках были, есть и будут. Это грозная техника. Врачи-подводники, являясь членами экипажей подводных лодок, подвергались тем же опасностям, что и их товарищи. Больше того, им приходилось выполнять свои профессиональные обязанности, оказывать помощь раненым и поряжённым в условиях, далёких от идеальных медицинских, в так называемых приспособленных помещениях. Врачу подводной лодки приходится быть в состоянии повышенной готовности к исполнению своих обязанностей, поэтому так высоки требования к его профессиональной подготовки, к моральным и волевым качествам.
Вот только несколько примеров:
21 октября 1981 г. в проливе Босфор-Восточный произошло столкновение дизельной подводной лодки С-178 с «рефрежиратором-13», который ударил подводную лодку в районе 6-го отсека, образовав пробоину около 10 м2. Через 15 секунд лодка затонула на глубине 30 м с креном 5° на левый берег. От попадания морской воды на батарейный автомат ІІ-го отсека произошло возгорание, которое пришлось тушить. Из задымлённого отсека личный состав перешёл в І-торпедный отсек. Здесь собралось более 20 человек моряков. Врач лодки, вместе с командиром и группой офицеров и мичманов, находился в момент столкновения на мостике и были подняты шлюпкой с «рефрижератора-13».
Через 15 минут из лёгкого корпуса І и VIІ отсеков подводной лодки всплыли два сигнальных буя. На лодке находилось 59 человек, в том числе восемь прикомандированных на выход.
Началась спасательная операция. К аварийным буям подошло спасательное судно «Машук». Командование находившимися в аварийной лодке подводниками принял старший помощник командира подводной лодки капитан-лейтенант С. Кубынин. Положение на лодке было крайне тяжёлым: аварийное освещение на исходе, аварийного запаса продуктов нет, тёплого белья, аппаратов ИДА-59 и гидрокомбинезонов не хватает. Утром наверх свободным всплытием отправили двух моряков, которые благополучно всплыли и были подобраны матросами с резиновых лодок, курсировавших у буёв. Через несколько минут всплывшие моряки находились в барокамере на лечебной рекомпрессии.
Рядом с аварийной лодкой легла на грунт спасательная подводная лодка (БС-пл-486) пр.940 «Линок», оснащённая двумя спасательными подводными аппаратами, которые предназначены для спасения подводников с глубины до 600 м. Аппараты с «Линка» не смогли состыковаться с аварийной лодкой из-за её крена. Тогда водолазы передали подводникам через трубы торпедных аппаратов питьевую воду, провизию, бельё, аварийные фонари, 20 дыхательных аппаратов ИДА-59. В записке было сообщено, что рядом находится спасательная подводная лодка, к которой нужно продвигаться по тросу-проводнику. К сожалению, водолазы в спешке закрепили этот трос не с того борта, что был указан в записке.
Вечером капитан-лейтенант С. Кубынин отправил наверх ещё троих моряков, о всплытии которых наверху не знали. Их так и не обнаружили на поверхности. В очередной партии успешно вышли наверх ещё двое моряков, а через 10 мин начался сеанс их рекомпрессии на спасательном судне «Жигули».
Нужно обязательно сказать о том, что несколько дыхательных аппаратов ИДА-59, переданных в І отсек через торпедные аппараты оказались неисправными, в некоторых аппаратах оказались пустыми кислородные баллоны. Безобразное отношение к спасательным аппаратам являлось не редкостью в ВМФ. И это сводило на нет героические действия водолазов и стоило жизни подводникам, ожидавшим помощи.
В тяжелой ситуации 16 подводников выбрались из лодки; 10 из них, не найдя страхующих водолазов, поднялись на поверхность свободным всплытием. Лишь шестеро добрались до лодки-спасателя. Последним покидал І отсек старший помощник командира лодки капитан-лейтенант С. Кубынин.
Какая трагедия разыгралась в VII отсеке, где оказались изолированными 4 моряка, неизвестно. Неизвестно, по какой причине они не смогли открыть клапан выравнивания давления, неизвестно. Так их тела и нашли, они до конца помогали друг другу, встав друг другу на плечи (во время похода трап, ведущий к спасательной шахте, снимают и убирают в походное положение, но подводники не смогли найти этот трап). Аппараты ИДА-59 были исправны, баллоны полностью израсходованы, а регенеративное вещество полностью отработано.
Шестерых подводников, перешедших на «Линок» сразу же поместили в барокамеры и начали рекомпрессию длительностью 47 ч 30 мин. С подводниками в барокамере работал врач-физиолог С.М. Шкленник. При оказании помощи пострадавшим, врач С.М. Шкленник проявил исключительную грамотность и профессионализм. Определив у спасённых хроническую форму отравления кислородом, он снизил содержание кислорода в газовой среде, что дало выраженный лечебный эффект. В дальнейшем Указом Президиума Верховного Совета СССР врач С.М. Шкленник награждён медалью «За спасение утопающих».
Десять подводников с подводной лодки С-178 поднялись наверх свободным всплытием. Через несколько минут они были помещены в барокамеры СС «Жигули». Режим рекомпрессии планировался на 100 часов, начиная с 21 ч 23 октября 1981 г. Для оказания помощи в барокамеры вошли водолазный специалист и четыре врача. Утром выяснилось, что спасательное судно «Жигули» с 12 подводниками, проходящими рекомпрессию с аварийной подводной лодки и группа врачей, полным ходом идёт в открытое море. Какой-то «начальник» дал команду «следовать в район боевой подготовки для обеспечения учебных стрельб».
Старшим медицинским специалистом на борту «Жигулей» в это время был главный токсиколог ВМФ полковник медицинской службы Э.Д. Руказенков. Но и ему потребовались определённые усилия добиться отправки на берег радиограммы, в резкой форме «напомнившее» о том, что на борту находятся тяжело больные люди. Делать нечего, пришлось разворачиваться и идти во Владивосток, где у пирса корабль встречал начальник медслужбы Тихоокеанского флота генерал-майор медицинской службы Б.Г. Макаренко в окружении паря десятков медицинских полковников.
В это время из барокамеры просигналили, что подводники приходят в себя и их нужно кормить. Вопросы, по каким нормам кормить, на какие средства смог решить только представитель Политуправления ВМФ контр-адмирал С.П. Варгин и через 40 минут на «Жигули» доставили компоты, сгущёнку, яйца, тушёнку и другие продукты. Проявив флотскую смекалку, моряки передали продукты в барокамеру.
Клиническая картина всех спасённых подводников укладывалась в поставарийный синдром, который включал общее переохлаждение, переутомление, ситуационно-обусловленные невротические реакции, комбинированное ингаляционное отравление О2, СО и СО2. У 14 подводников проявилась кессонная болезнь.
«Мы их с цветами встречать не будем!» - сказал Главнокомандующий Военно-Морским Флотом СССР адмирал Флота Советского Союза С.Г. Горшков. За организацию спасения подводников старшего помощника командира С-178 капитан-лейтенанта С.М. Кубынина и командира электромеханической боевой части капитан-лейтенанта В.И. Зыбина на флоте представили к награждению орденом Ленина, однако старшие начальники решили, что офицеры-подводники такой награды не заслуживают.
В дальнейшем С.М. Шкленник был назначен на должность заместителя начальника 19-й медицинской лаборатории Тихоокеанского флота.
Родителям погибших подводников выдали по 300 руб. (в ценах 1981 г.). Ежегодно 21 октября на морском кладбище во Владивостоке на могилу погибших подводников С-178 ложатся живые цветы.
