В третьей группе пострадавших уровень гипербилирубинемии был значительно выше (38,5 мкмоль/л), преимущественно за счет прямого билирубина, с умеренным увеличением активности аминотрансфераз. Гипербилирубинемия при легкой и средней степени тяжести была непродолжительной – от 2 до 5 сут. Её возникновение, вероятно, обусловлено гемолизом эритроцитов под воздействием холодового фактора, на что указывает и преимущественное повышение содержания непрямого билирубина, а также дистрофией печени на фоне интенсивного потребления гликогена при холодовом поражении. Иктеричность склер и гипербилирубинемия у тяжелопораженных была более длительной — от 10 до 12 сут, что наряду с преимущественным увеличением уровня прямого билирубина и активности аминотрансфераз свидетельствовало не только о гемолизе эритроцитов, но и о воспалительно-дистрофических изменениях в гепатоцитах.
Гипокалиемия наблюдалась у всех пострадавших в первые, 2-3 дня после переохлаждения. Её выраженность четко коррелировала с клиническими проявлениями и изменениями на ЭКГ, а также с тяжестью поражения.
Объём и характер терапевтической помощи, оказанной морякам в госпитале, соответствовали тяжести переохлаждения. Пострадавшим первой группы для улучшения коронарного кровообращения и торможения агрегации тромбоцитов назначили курантил по 0,025 г 3 раза в день, седативные средства для купирования астеноневротических проявлений (тазепам или седуксен), витамины (ундевит или гексавит), лицам с гипокалиемией и нарушением фазы реполяризации на ЭКГ – панангин по 1 таблетке 3 раза в день. Пострадавшие со средней степенью тяжести и реактивным состоянием, кроме седативных средств, получали амитриптилин по 0,025 г 3 раза в день. При миокардиодистрофии применяли внутримышечно по 100 мг кокарбоксилазы 1 раз в день, для улучшения метаболических процессов в печени – эссенциале-форте по 2 капсулы 4 раза в день, физиотерапию; при холодовой нейропатии – компламин по 0,3 г 3 раза в день, гипербарическую оксигенацию.
Пострадавшим с тяжелой степенью переохлаждения, кроме перечисленных лекарственных средств, назначаемых при средней степени поражения, внутривенно капельно вводилось 500 мл 5 % раствора глюкозы с витаминами, панангином, эуфиллином, лазиксом, 400 мл гемодеза, подкожно – гепарин по 15 тыс. ед через 8 ч в область живота. Для лечения гипотермической энцефалопатии проводили 10 сеансов ГБО по 15-20 мин, внутримышечно дважды в сутки вводили по 4 мл 0,5 % раствора дибазола и по 0,4 г неотропила 3 раза в день.
В результате лечения у всех пострадавших восстановился сон, были купированы проявления реактивного состояния, нормализовались анализы крови и мочи, биохимические показатели, стабилизировались гемодинамические показатели. После проведения медицинского освидетельствования моряки были направлены для реабилитации на 30 сут в военный санаторий «Дивноморское».
ВЫВОДЫ
- Медицинская помощь пострадавшим от общего переохлаждения была своевременно оказана на всех этапах эвакуации, а её характер и объём определялись тяжестью поражения.
- Основными клиническими критериями оценки общего охлаждения в воде, определяющими степень тяжести поражения, могут служить такие клинические проявления, как реактивное состояние с астеноневротическими симптомами, холодовая полинейропатия, гипотермическая энцефалопатия, миокардиодистрофия, гепато- и нефропатия.
- Пребывание пострадавших на плоту значительно повышает вероятность благоприятного исхода по сравнению с нахождением их в течение такого же времени в воде.
6. Трагедия атомной подводной лодки «Комсомолец» - 20 лет спустя
В.В. Довгуша, О.К. Бумай, М.В. Осокин, А.Д. Улитовский
В апреле 2009 года исполнится 20 лет со дня гибели атомной подводной лодки Северного Флота «Комсомолец». Погибли 42 моряка-подводника, погибла и сама лодка.
День 7 апреля объявлен Днём памяти погибших подводников (приказ Главнокомандующего Военно-Морским Флотом России от 19 декабря 1995 года).
Мы никогда не забывали и не забудем своих товарищей, и в этот день памяти помянем их самым добрым словом, отдадим дань их героизму, склоним головы во время поминальной службы в Николо-Богоявленском Морском Соборе в г. Санкт-Петербурге и перед могилами Героев на кладбище.
Атомная подводная лодка «К-278» была передана промышленностью Военно-Морскому Флоту в 1983 году. Она успешно прошла швартовые, ходовые заводские испытания, прошла все государственные испытания. Эта подводная лодка была уникальной – подлинный прорыв инженерной мысли и яркое свидетельство высочайшего профессионализма наших моряков-подводников. 5 августа 1984 года эта лодка под командованием капитана I ранга Ю.А. Зеленского совершила погружение на глубину более 1000 м. Ничего подобного никто и никогда в мире до этого не совершал.
Подводная лодка «Комсомолец» несла напряжённую боевую службу – она многократно выходила в море для испытания новых технических средств и оружия, совершила два девяностосуточных похода. В 1984 г. был сформирован второй экипаж подводной лодки под командованием капитана I ранга Е.А. Ванина, который прошёл курс боевой подготовки и в 1987 году был введён в первую линию. В 1988 г. лодка была признана «отличной» и ей было присвоено наименование «Комсомолец». Пройдя соответствующую подготовку, сдав курсовые задачи, подводная лодка «Комсомолец» начала готовиться к дальнему автономному походу со вторым экипажем на борту под командованием капитана I ранга Е.А. Ванина.
В связи с отсутствием штатного начальника медицинской службы подводной лодки, направленного на учёбу в 22-ю интернатуру медицинского состава, на подводную лодку был назначен (прикомандирован) старший лейтенант медицинской службы Заяц Леонид Антонович, в 1985 г. с отличием закончивший Факультет подготовки врачей для Военно-Морского Флота Военно-Медицинской Академии им. С.М. Кирова, а в 1986 г. 22-ю интернатуру медицинского состава по хирургии.
Начальник медицинской службы I экипажа подводной лодки А.Д. Улитовский и доктор медицинских наук, профессор, заслуженный деятель науки РФ Никитин Е.А., изучавшие последствия аварии на подводной лодке, отметили ряд неблагоприятных факторов её обитаемости. Так, в связи с тем, что лодка создавалась длительное время, происходило внедрение всё более современных технических и боевых средств. Это привело к тому, что для их эксплуатации пришлось увеличить количество личного состава. В море под командованием капитана I ранга Е.А. Ванина пошёл экипаж в 69 человек, вместо 52, предусмотренных штатом. Это, естественно, негативно сказалось на обитаемости, было тесно. Не было никакого спортзала. А размещение всех жилых, медицинских и других помещений в одном отсеке и большинства боевых постов в смежных привело к резкому снижению двигательной активности подводников, что отрицательно сказалось на их состоянии здоровья и работоспособности.
28 февраля 1989 г. атомная подводная лодка «Комсомолец» пошла в свой очередной дальний поход. Поход проходил спокойно, ничто не предвещало беды. Но 7 апреля в Норвежском море, спустя 37 суток со дня выхода в море, когда почти сразу после доклада вахтенного кормового VII отсека в 11 часов утра об отсутствии замечаний при осмотре отсека, прозвучал его тревожный доклад: «Пожар в седьмом отсеке!». Старший матрос Надари Бухникашвили задраился в отсеке и вступил в смертельную схватку с огнём – как настоящий моряк-подводник, он пытался спасти товарищей и свою лодку. К сожалению, силы оказались слишком неравными, матрос геройски погиб на боевом посту.
Это было начало тяжелейшей аварии, обрушившейся на лодку, начало отчаянной борьбы экипажа за её живучесть, которая трагически закончилась гибелью 42 моряков и корабля в волнах Норвежского моря. Лодка лежит на глубине 1680 м, реактор сумели заглушить.
Авария развивалась стремительно, огонь возникал в различных местах, воздух отсеков отравлялся продуктами горения, наибольшую опасность представляла окись углерода, хотя лодка и всплыла в надводное положение и доступ свежего воздуха был обеспечен. Следствием задымлённости и загазованности воздуха отсеков стало отравление личного состава подводной лодки.
Как свидетельствуют оставшиеся в живых члены экипажа, несмотря на тяжёлую обстановку, никто до самого конца не верил в потерю продольной устойчивости лодки и в её стремительную гибель – все были уверены, что лодка продержится до подхода плавбазы, направленной на помощь командованием Северного флота. Большинство экипажа по приказу командира находилось на верхней палубе, легко одетые, без индивидуальных спасательных средств. На лодке командир остался сам с личным составом электромеханической боевой части, необходимой для борьбы за живучесть. Впоследствии, после гибели подводной лодки, многие разбирались в причинах трагедии – работала Правительственная комиссия, конструкторы, опытные моряки-подводники, военные прокуроры. Все отдали должное героизму экипажа, но причина до конца так и осталась невыясненной. А выяснить надо – много у нас аварий на подводных лодках с тяжелейшими последствиями. Слишком много! И пусть над этим вопросом продолжают работать авторитетные специалисты.
Мы же займёмся рассмотрением деятельности медицинской службы, которая превосходно работала на всех этапах оказания помощи пострадавшим при аварии, и теми уроками, которые, как нам кажется, необходимо извлечь из этой трагедии всем военно-морским врачам.
На подводной лодке сразу же после объявления «Аварийной тревоги» старший лейтенант медицинской службы Л.А. Заяц развернул командный пункт медицинской службы и дал указание подготовить всплывающую камеру для проведения оксигенобаротерапии. Камера была быстро подготовлена, туда были переданы пять аппаратов ИДА-59. Техник-химик сообщил врачу об очень высокой концентрации окиси углерода в отсеке, а затем ему доложили о трёх поражённых в кают-компании – они потеряли сознание, дыша в ШЛА. Доложив обстановку командиру, старший лейтенант медицинской службы Л.А. Заяц доставил пострадавших в ограждение всплывающей рубки, где с помощью непрямого массажа сердца привёл их в себя. Через несколько минут он уже оказывал помощь двоим морякам из V отсека, имевшим признаки клинической смерти. Вместе с находившимся на борту начальником политотдела дивизии капитаном I ранга Буркупаковым Т.А. и помощником командира капитан-лейтенантом Верезговым А.Г. врач энергично провёл все возможные реанимационные мероприятия пострадавшим, вплоть до инъекции адреналина в сердце. Но эти моряки слишком долго дышали окисью углерода и спасти их не удалось. Затем доктор Заяц Л.А. оказал помощь членам экипажа, получившим ожоги – он сделал им обезболивающие уколы, обработал обожжённые поверхности тела, наложил повязки. После чего принял меры к согреванию пострадавших, к обеспечению их горячим питьём и питанием.
В 17 часов 08 минут подводная лодка в считанные секунды исчезла под водой. Море штормило. Гибели лодки не ждал никто. Именно поэтому спасательные средства – жилеты, нагрудники, лодка ЛАС-5М подготовлены не были. Все были твёрдо уверены, что продержатся до подхода плавбазы. Вскоре после начала борьбы за живучесть моряки начали готовить к спуску спасательные плоты, но необходимого опыта и навыков у них не было. И это привело к беде! Вот несколько свидетельств участников трагедии: заместитель командира дивизии Б.Г. Коляда: «Почему в ходе эвакуации из ПЛ не была использована надувная лодка ЛАС-5М, хранившаяся в I отсеке? Почему не были использованы гидрокомбинезоны, спасательные жилеты? Ситуация командованием ПЛ не оценивалась как критическая, возможность затопления лодки нами не прогнозировалась, в связи с чем и спасательные средства подготовлены не были. Когда же ПЛ стала быстро тонуть, дифферент быстро нарастал, и доставать ЛАС-5М из I-го отсека наверх уже было некогда».
Лейтенант А.Л. Степанов: «… около 11 ч 50 мин, поднявшийся наверх Коляда, сказал, что на всякий случай необходимо отдать плотики, т.е. отвалить их от корпуса и подготовить к спуску на воду… Постепенно, действуя попеременно в течение 2 часов отделили плоты от корпуса и вскрыли крышки, т.е. плоты были готовы к тому, чтобы их извлечь». Однако, тренировки моряки не имели!
Мичман С.Р. Григорян: «Коляда начал пытаться вытащить плот и привести его в рабочее состояние. Я стал помогать ему. Подводная лодка в это время стала резко, с дифферентом на корму, уходить в воду. В последнюю минуту, уже находясь под водой, я выдернул плот из гнезда».
Мичман В.В. Геращенко: «О предназначении ВСК и плотов я, конечно, знал, но их устройство и порядок приведения в готовое положение до меня никто ни разу не доводил. На практике я лично или кто-либо из экипажа при мне ни разу не пробовал отдавать плоты и ВСК, чтобы провести тренировку в реальных условиях».
Лейтенант А.В. Зайцев: «Практических навыков действий с ВСК и плотами у нас не было. Мы ни разу самостоятельно не производили отдачу плотов или ВСК и не наблюдали, как это делает кто-либо другой. В то же время я считаю, что это не представляет никакой сложности, а порядок действий в этих случаях подробно изложен на трафаретах, имеющихся в ВСК и в месте крепления плотов».
Матрос Ю.В. Козлов: «Мы представляли себе, как необходимо действовать, чтобы отдать плоты. Более того, я лично в январе или феврале 1989 г., вдвоём с Михалёвым отваливал эти плоты в контейнерах, от корпуса ПЛ, когда их должны были везти на проверку. С помощью ключа-трещётки мы работали довольно длительное время и с применением большой физической силы».
Заместитель Главного конструктора атомной подводной лодки «Комсомолец» Д.А.Романов задаёт вопрос одному из офицеров ПЛ (капитан-лейтенант Дворов С.А.) «Занимались ли сбрасыванием плотов в повседневной жизни за пять лет?».
Ответ: «Никогда в жизни. Мы на флоте занимаемся писаниной бумаг, а не отработкой борьбы за живучесть. За всё время моей службы, за двенадцать лет, никто никогда не отдавал аварийные плоты. Выход через торпедный аппарат тоже не отрабатывался. В учебно-тренировочной станции изучали, и то всухую. Не знаем, как открывать авиационные плоты. Авиационные плоты я не видел».
Страшно читать подобные признания. Но такое отношение к средствам спасения людей обошлось слишком дорого. Ну кто проверяет подводные лодки перед дальними походами?! Пусть помнят, что на них смотрят глаза погибших подводников, людей чести, до конца исполнивших свой долг.
Итак, с плотами всё-таки «справились». Один смыло с борта волной и доплыть до него по штормовому Норвежскому морю было невозможно. А другой упал в море днищем вверх. Как вспоминает старший лейтенант медицинской службы Л.А. Заяц, за бортом оказались 59 подводников, 28 из которых доплыли до плота и, помогая друг другу, сумели влезть на него, 31 человек оставался в воде, часть держалась за плот руками. Через 75-80 мин, экипажем плавбазы «Алексей Хлобыстов» было спасено 30 пострадавших: 23 сняли с плота, 7 – из воды. Из числа погибших – 24 моряка находились воде и 5 – на плоту. Сам старший лейтенант медицинской службы Л.А. Заяц продержался в воде у плота, не занимая места на плоту, предоставив возможность разместиться там обожжённым, ослабленным товарищам. И это типично для военно-морского врача – в 1970 г., на боевом посту погиб капитан медицинской службы Соловей А.М., во время пожара отдавший свой ИДА-59 прооперированному им больному, в 1986 г. лейтенант медицинской службы Кочергин И.А. так же отдал свой аппарат офицеру, который оказался без средств защиты, а затем только богатырское здоровье помогло лейтенанту остаться в живых, перенеся тяжёлый токсический отёк лёгких. Вот такие они, военно-морские доктора!
Нужно сказать, что в процессе преодоления последствий трагедии на ПЛА «Комсомолец» выявилось ещё одно совершенно возмутительное обстоятельство – ряд моряков, прибывших служить из Российской глубинки, не умел плавать. Эти ребята утонули! А ведь лодка уходила из гарнизона, где есть отличный плавательный бассейн. Поневоле вспомнишь с глубокой благодарностью своих командиров из Военно-Морской медицинской академии, которые нас еженедельно поднимали спозаранку и отправляли в плавбассейн, где мы должны были выполнить нормативы по плаванию и по прыжкам с вышки. Ну кто разрешил не умеющих плавать людей отправлять в море!?
И ещё на один очень важный аспект обратил внимание доктор А.Д. Улитовский (начальник медицинской службы первого экипажа подводной лодки «Комсомолец», до тонкости изучивший все обстоятельства трагедии) – сильные, тренированные, спортивные моряки (тот же доктор Л.А. Заяц) легче перенесли стресс и переохлаждение. А мы ведь знали, к сожалению, отношение к физкультуре и спорту в ВМФ! Хотя этим вопросом серьёзно занимались выдающиеся морские врачи-организаторы – полковники медицинской службы Д.П. Зуихин и В.В. Довгуша.
Но вернёмся к морякам «Комсомольца». К сожалению, ледяную воду, ледяной ветер, накатывающиеся волны, стресс даже на плоту выдержали не все – четверо погибли. Но держались они стойко помогли друг другу, даже «Варяг» запели.
